Емелин И.А.

Сравнительный анализ образования и употребления причастных форм в готском и латинском языках (на примере глагола «обучать» - гот. galaisjan; лат. educo).

 

Основные положения:

1.     Активный и пассивный залог – главный дифференциальный признак первой и второй  моделей готского причастия.

2.     Относительность темпорального значения у готских причастий.

3.     Индоевропейские образовательные показатели как основа сравнительного анализа готских и латинских причастий.

4.     Отсутствие различных форм причастий в латинском и готском языках и синтаксическое употребление причастий как альтернатива этому отсутствию.

5. Степень полипредикативности и степень полисубъектности готского и латинского языков.

 

 Задача данного доклада – показать, как система готских причастий может быть соотнесена с системой традиционной латинской грамматики. Общее индоевропейское происхождение этих языков служит основанием сравнительного анализа. Оно выражается: 1) в тождественности образовательных показателей причастий; 2) в структурном сходстве синтаксических конструкций с участием причастий (так наз. абсолютных конструкций).  Однако готские и латинские причастия каждые по-разному обладают теми или иными свойствами – как образовательными, так и функциональными. Ситуация осложняется тем, что существуют такие формы, которые отчасти замещают, отчасти дополняют значения причастий: латинский герундив, супин первый, супин второй (ср.: в древнегреческом эти функции выполняют отглагольные прилагательные).

В готском языке есть две модели образования причастий: причастие-1 и причастие-2. Первое – активного залога, второе – пассивного. Например, galaisjands,-ins – «обучающий», galaisjans,-is – «обученный/обучаемый». В соответствии с этим в латинском языке мы имеем формы participium praesentis activi (educans,-ntis – «обучающий, воспитывающий») и participium perfecti passivi (educatus – «обученный, воспитанный»). В латинском есть также форма participium futuri activi (educaturus,-ri), которая не находит эквивалента в готском языке. Ещё  одно отличие состоит в том, что в латинском языке наблюдается чёткая дифференциация причастий по темпоральности, в готском её нет, значения зачастую просто смешиваются. С чем это связано?

А связано это с тем, что, как показала М.М.Гухман[1], что у большинства готских непереходных глаголов отсутствовало причастие-2. Относительность темпорального обозначения действия, часто выводимого только из контекста, была порождена ограниченными возможностями образования глагольных форм. Возможно, перед нами влияние тенденции к аналитизму, что впоследствии определяло качественную эволюцию германских языков и что было в меньшей степени характерно для романских языков.

Латинский язык, прямой наследник древнегреческого языка, который изобилует причастиями[2], перенял его систему, сам принцип, хотя очень многих форм причастий, которые могли бы быть в латинском, там нет (например, participium perfecti activi или participium praesentis passivi). Готский язык лишь опосредованно связан с  древнегреческим языком. Он тем более отличен от него. Однако он тоже потомок общеиндоевропейского языка, поэтому словообразовательные форманты причастий у него схожи и с древнегреческими, и с латинскими. Показатель причастия-1  -nd- общий для всех германских языков. Он генетически тождествен показателю индоевропейского причастия настоящего времени активного залога  -nt-. Показатель причастия-2  -n- имеет связь с индоевропейским показателем пассивного залога  -no-[3].

Генетическая связь готского и латинского языков с индоевропейским проявилась также на уровне синтаксиса. И в том, и в другом языках присутствуют абсолютные конструкции с независимыми причастиями: абсолютный винительный в готском (galaisjandan, warthum ina – «когда он обучал, они хвалили его»), абсолютный творительный в латинском (discipulis educato laudaverunt eum – «когда он обучил, они похвалили его»). То же самое происходит в древнегреческом (абсолютный родительный) и старославянском языках (абсолютный дательный). Абсолютный дательный был и в готском. Это  своеобразная альтернатива абсолютному винительному: galaisjandin, warthum ina – «когда он обучал, они хвалили его». Как видим, в готском даже существовали синтаксические варианты (на фоне единой инвариантной модели) передачи темпорального значения причастий. Ограниченность словообразовательных возможностей компенсируется вариативностью синтаксических возможностей.

  По мнению В.В. Мухановой, «абсолютные конструкции… ведут к созданию полисубъектных структур»[4]. Простое же употребление причастных форм ведёт к полипредикации предложения. Как мы заметили выше, в латинском языке больше потенциальных возможностей для простого употребления причастий (там больше форм), тогда как в готском языке больше вариативных возможностей для синтаксического выражения. Следовательно, готский язык имеет большую склонность к полисубъектности, а латинский – к полипредикативности, поскольку причастия в целом занимают далеко не последнее место в данных языках.